Московский бомж. Часть2

0
Голосов: 0

1385

Московский бомж. Часть2

Начало на http://megdan.ru/blogs/pendzher-km-sveta/moskovskii-bomzh.html

Комната «226»

В тот судьбоносный для Андрея вечер, он попал на день рождения в комнату «226» студенческого общежития, где жил Коля. Уже вступив в коридор на четвертом этаже, Андрей слышал характерный гомон, доносящийся из одной комнаты в углу коридора. Дверь в эту комнату была открыта, и оттуда доносилась музыка, смех, громкие восклицания. Напротив двери несколько парней о чём-то ожесточенно спорили, а какая-то девушка, с дымящейся сковородкой в руках, пыталась мимо них проскочить.
Когда Андрей возник в проёме двери, никто на него никакого внимания долго не обращал. Он уже было решил покинуть этот чужой праздник, но на всякий случай спросил за Колю. Вскоре он услышал Колин голос, приглашавший его сесть за стол. Андрей неуклюже пробрался в указанное место, но Коля, тут же, про него забыл, вовлеченный в какую-то дискуссию в другом углу.
Соседом по столу оказался странный, долговязый, худой парень в очках. Странность проявлялась в том, что он пил водку из стакана, как пьют вино-маленькими глотками и с перерывами.
Разговорились. Оказывается, сосед был евреем из Сухуми. Пока Андрей примерялся к граненному стакану с желтовато бурым «Солнцедаром», Лёня Розман объяснил. что комната, в которой они сидят очень достопримечательная, и в ней живёт четверка примечательных однокурсников и здесь наливают всем.
Лёня был родом из интеллигентной семьи, не прошёл в медицинский, но уезжать из Москвы не хотел и поступил в МАДИ. Был очень начитан, уважал Хемингуэя и приятно был удивлён, что его случайный собутыльник тоже не лыком шит по части литературы и интересных книг.
А общем, Андрей проснулся утром на одной кровати вместе с Лёней. В неприбранной, мягко говоря, комнате никого больше не было, а все бутылки пусты. Голова разламывалась от чудовищной смеси водки и «рубинового яда». Сама собой возникла мысль об опохмеле. Лёня, как старожил этих мест, сбегал в магазин, набрал пива, и они продолжили свой разговор о кинофестивале. У Розмана оказался блат в кинотеатре, и он успел посмотреть, нашумевший на всю Москву « Побег через Сан Паули», в котором целомудренные москвичи увидали сцену с настоящим, западным сексом, которого не было в СССР.
Они уже допивали пиво и собирались покинуть эту гостеприимную обитель, как дверь распахнулась и на пороге предстал…Муслим Магомаев. В смысле, точная его копия. Не хватало только бабочки.
- Я вас приветствую!- жизнерадостно произнёс двойник, поставил на пол чемодан и махнул кому-то рукой. В проёме нарисовалась ему под стать очаровательная брюнетка, в столь же изысканном одеянии. Она тоже весело поздоровалась, но глаза её расширились, от увиденного в комнате, бардака.
Лёня бросился обниматься с вошедшим. Затем Магомаев грациозно протянул руку Андрею:
- Виктор Мехедов.
- Очень приятно. Андрей Зайцев.
И уже в следующий момент Виктор распорядительским тоном организовал уборку в комнате, пока его спутница знакомилась с содержанием коридора и обшарпанной кухни с одной, раскуроченной плитой.
Андрей был наслышан об Викторе. Это был единственный круглый отличник на потоке, любимец всех преподавателей. Он всегда был безупречно одет, побрит и откликался на вопросы лекторов. Кроме этого, у него всегда можно было занять трёшку до стипы.
Но представить себе, что этот денди живёт в общаге, да еще в такой комнате, было невозможно.
Между тем, они втроём даже помыли пол, что случалось пару раз в полугодии. После этого на чистый, накрытый газетами стол, Виктор стал выкладывать всякие вкусные яства и бутылку дагестанского коньяка.
Праздник продолжался. Спутница Виктора была его землячкой и напросилась побывать на кинофестивале, а Виктор ездил на неделю в родной Краснодар. Лёня тут же пообещал достать билеты для Леры, и разговор вновь закрутился о кино.
Прошло какое-то время, и картина повторилась. Дверь распахивается и на пороге застал тонкий, высокий юноша с птичьими чертами лица и жидкими, белесыми волосами, подстриженными ежиком.
Это был Саша Ястребов, второй жилец этой комнаты. Он застенчиво и даже пугливо поздоровался, вытащил из дорожной сумки бутылку экспортной водки, палку финской салями и подключился к компании.
Саша был сыном первого секретаря одного из подмосковных районов. В детстве он рос хилым, боязливым мальчиком, которого все задирали и он не мог давать сдачи.
Всё резко изменилось, когда из тюрьмы вернулся его сосед, крепкий, спортивный парень. Он быстро приструнил всех хулиганов в городе и взял шефство над Сашей.
Он настолько овладел Сашиным мальчишеским сердцем, что в дальнейшем Саша до мелочей копировал своего кумира: записался на бокс, выучил всего Есенина. Но в маленькой подростковой головке засела коварная мысль, что надо посидеть в тюрьме, чтобы полностью походить на своего бога. Такой, вот получился душевный заскок.
И Саша приступил к воплощению своей идиотской мечты. Он сколотил банду из 12-13 летних подростков, будучи старше их на 5 лет и они стали набирать опыт, нападая возле танцплощадки на отдельных парней. Вскоре дело дошло до приводов в милицию. Но Сашу боялись трогать из-за отца, а других отпускали, как малолеток. Через пару лет малолетки превратились в авторитетную боевую бригаду.
К тому времени Сашу зачислили студентом в МАДИ и подселяют в комнату «226». Ни в общаге, ни в институте никто, кроме Коли Стоева не подозревал о двойной жизни этого, застенчивого при людях, юноши. А Колю Саша возил в родной город, чтобы показать родителям, с какими интересными ребятами он учится. В первый же вечер, Саша спровоцировал драку между одним из своих боевиков с Колей, дабы проверить болгарина на храбрость. Коля испытание прошёл, хотя и получил конкретный фингал. Пришлось его доставить на ночлег к бабушке на окраине города, в деревенский дом. Коля, будучи сельским парнем, бабушке очень понравился, а Саша получил суровый нагоняй за своё коварство.
Так получилось, что второму человеку, узнавшем про параллельную жизнь Сани, пришлось стать Андрею Зайцеву.
После того, как коньяк и водка были выпиты, вся Санина застенчивость внезапно улетучилась. Он стал громко смеяться, шутить, едко подкалывать. Компания решила, что можно еще взять выпивки. Саня решительно стал одеваться и приказал Андрею следовать за собой.
По дороге в магазин Андрей буквально семенил за шагающим в развалку Сашей, который орлиным взором стал погладывать на встречных людей, и они инстинктивно спешили посторониться от греха подальше. Что-то демоническое угадывалось в его облике, жестах и разговоре.
Но, вот они вошли в длинный переход под проспектом и двинулись к противоположному выходу. Пока они шли, в переходе никого не было. Но вот из встречного входа в переход появился мужчина, несущий в обнимку две бутылки портвейна. Далее для Андрея всё произошло, словно в кошмарном сне.
Неожиданно, Саша останавливает мужика прямо возле ниши в переходе. Пока тот соображал, что от него требуется, Саша быстрым движением выхватил бутылки из объятий мужика и сунул их в руки, оторопевшему Андрею. Мужик попробовал возмутиться, но получил прямой в челюсть и улетел в нишу. В момент удара в переход вошли две девочки и, увидев, происшедшее, с ужасом в глазах побежали назад.
У Андрея от страха подкосились ноги, и он не мог даже шагу сделать. А Саня, между тем, уже спокойно возвращался назад, даже не оборачиваясь и, наконец, скрылся за поворотом перехода.
Мужик лежал в нише без движения, появились пешеходы. Наконец, до сознания Андрея дошло, что он будет крайним в серьёзном хулиганском поступке. Сначала он хотел бросить бутылки, но догадался, что по дороге назад его может ожидать участь несчастного мужичка, который, наконец-то, пошевелил ногой. Андрей на ватных ногах поспешил покинуть это страшное место. Саню он застал на скамейке перед общагой. Он ждал, покуривая беломориной. Саша показал, куда надо засунуть бутылки, чтобы вахтёрша ничего не заметила, и они вернулись в свою компанию.
А там они застали Колю, третьего обитателя комнаты «226»- Петра и их друга-Юры. Коля стоя рассказывал содержание фильма, который они недавно смотрели и все дружно ржали. Вошедших радостно поприветствовали и стали подставлять стаканы.
С Юрой Коля играл в футбольной команде за один из московских заводов, а Пётр, или как его в дружеском кругу звали «Пеця» из-за его, ярко выраженного, белорусского акцента был вундеркиндом, хотя родился и вырос в малюсенькой деревеньке Западной Белоруссии.
После победы на Всесоюзной Олимпиаде по физике, его зачисляют в знаменитую физико-математическую школу Колмогорова при МГУ. Когда учёба в школе закончилась, всех выпускников забрали по линии КГБ, и только Пецю нет. Из-за пометочки в анкете « Проживалили Вы и(или) ваши родственники на территории, оккупированной фашисткой Германией ?».
Но для Пеци это был удар ниже пояса и по самолюбию. После Школы Колмогорова поступать в обычный вуз – всё равно, что в «кулинарный техникум».
Пеця решает на всё плюнуть и вернуться в свою деревню. Там бы он спился (а склонность такая у него была) и всё бы закончилось типично, но его дядя-москвич вправил племяннику мозги и приказал вступить в вуз, который находился через дорогу. Это был Московскийавтодорожный институт, в то время очень даже передовой и престижный.
Пеця посидел на экзаменах, перерешав задачи всем, кто сидел возле него и стал жить в общаге, где и познакомились с Колей, а затем стали жить в одной комнате.
Два года Пеця ходил только на экзамены в сессию и получал свою привычные пятёрки. Остальное время он был заводилой всяких гульбищ и забавных приключений.
Однажды, сдавая физику какому-то аспиранту, он получил «неуд», пытаясь доказать молодому ученому, что тот в квантовой физике «не шарит совсем». Получился скандал на кафедре. Пеця исчезает на пару дней из виду и появляется пересдавать экзамен комиссии кафедры физики. На кону стояла честь мундиров, но комиссия единогласно выставляет «пять баллов», потому что получилось не переэкзаменовка, а лекция для отсталых от науки преподавателей.
Однажды они с Колей пили пиво в Столешниковом переулке(центр Москвы), и к ним за столик подсели двое мужчин, беседуя между собой по-немецки. Слегка поддатый, Пеця вдруг обращается к ним по-немецки с предложением дружбы и мира во всем мире. Иностранцы были приятно удивлены и стали расспрашивать, откуда они знают немецкий так хорошо. Друзья им стали «вешать лапшу» и вдруг, не сговариваясь, спели немецкую песню, которую мы учили в школе: O? Tannenbaum! Wie grun sie daine blatter! Немцы были поражены и они нахаляву попили еще пивка.
В другой раз, работали на картошке в подмосковном совхозе. Осень, слякоть. Две сотни студентом сидят на току и ждут машины, чтоб вывезли их в поле. Тоска…
Вдруг на кабину развороченного трактора взбирается Пеця и начинает азартно и патетично выкрикивать на немецком. После каждого четверостишья он вскидывал руку с характерным на весь мир жестом и возгласом «Sic!» . Студенты всей оравой дружно отвечали: «Хайль!» и тоже вскидывали руки. Стало очень весело и длилось достаточно долго, пока не появилась первая машина.
Но везде были стукачи, и Пецю вызывают в Комитет Комсомола «на ковёр». Стали допрашивать. Пеця делает невинные глазки и объясняет, что он цитировал известную всем культурным людям романтическую балладу всемирно известного немецкого поэта Г. Гейне «Лорелей». И стал снова декламировать. Комсомольские номенклатурщики были посрамлены и даже забыли спросить про «Зик и Хайль».
Между тем, стемнело, и надо было Андрею, всё же, отправляться домой. Тогда он подозвал Колю в коридор и объяснил, зачем он сюда приходил. Колян, ни минуты не колеблясь, объяснил Андрею, что никой проблемы с его трудоустройством на «Мосфильм» нет. Завтра с утра они поедут на Киевский вокзал, где будут снимать «Приключения итальянцев в России» с Евстегнеевым, и Андрея запишут в массовку вместе с Колей. Нет смысла Андрею тащится домой. Пусть позвонит отцу, что остаётся у друга.
Далее Колян объяснил Андрею, что коль Витёк приехал с подругой, они все будут спать в комнате у его друзей. Друзья же, стали звать Колю- Бамбино, потому что он был удивительно похож на югославского партизана, утонувшего в болоте на глазах боевых товарищей в фильме, который они недавно видели.
Когда вся компания перешла на этаж ниже в комнату Колиных друзей, Андрею указали на кровать, расположенную за шкафом, а сами принялись сражаться в преферанс.

Допрос

Утром в бомжатник заехал Магомет. Кучерявый, словно провинившийся школьник, доложил «шефу» о своём визите в отделении полиции и разговоре с майором.
- Ну, хорошо. С ментом и генералом номер не прошёл. Теперь тебе придётся припомнить имена других однокурсников и мы на них выйдем в «Одноклассниках».
Магомет, тут же, раскрыл свой портфель и вытащил планшет.
- Давай, быстро вспоминай!
Андрей, захваченный врасплох, стал лихорадочно перебирать имена, давно потерянных товарищей по «той жизни». Наконец, он остановился на Володе Панине. Володя был из породы настоящих, русских людей: открытая, честная душа и ненавидел, когда перед ним унижали слабых. По этой причине он всегда заступался за Андрея в институте ли, стройотряде ли. Всегда гасил пьяные ссоры , усмирял бузотеров и к нему без опаски можно было обращаться с любой житейской проблемой.
«Шеф» набрал Володино имя и приказал Андрею диктовать сообщение.
« Здравствуй Володя! Это я, Андрей Зайцев. Можно ли с тобой встретиться»
Решили немного подождать с ответом и угадали: Володя был в сети, и в вскоре получили ответ, состоящий из восклицательных предложений и с набором крепких выражений, в конце которых был задан конкретный вопрос о месте встречи.
Это место определили возле памятника Лермонтову у метро «Красные ворота», ибо Андрею далеко идти не придётся.
Андрей привёл себя в относительно приличный вид, прошёл в скверик вокруг памятника и стал ждать, репетируя про себя мизансцену встречи и начало непростого разговора.
Из горестных раздумий его вырвал автомобильный сигнал из припаркованного джипа светло стального цвета. Сердце Андрея ёкнуло, как перед входом на экзамен с сомнительным исходом.
Когда он приблизился к джипу, дверца отворилась, приглашая его вовнутрь. За рулём сидел, узнаваемый Володя, но всё же, изменившийся за 15 лет после последней встречи однокурсников.
Всё же, Андрей обошёл авто, Володя вышел, и они дружески обнялись. Потом они расположились в комфортной кабине, и Андрей догадался, что диктофон в Володином смартфоне включён. По этой причине он старался говорить бодро и ясно, как его учили на занятиях в театральной студии.
- Ну-с. С чего начнём мы свой рассказ?- улыбнулся Володя.
- Я сразу скажу о главном. У меня нет никаких документов, нет жилья…
- Давно?
- Да. Уже лет пятнадцать. Но один мой хороший ,деловой знакомый имеет интерес мне помочь с жильём…И теперь мне нужно восстановить своё гражданское существование.
-А что случилось? Ты их потерял?
- Нет. Их у меня отняли…Затем уговорили сестру признать в одном трупе своего брата и продать им квартиру, где я жил с отцом.
- Что ты говоришь?! У меня это в голове не укладывается. Это серьёзно?!
- Да. Это так.
- Ну, ты даёшь! Хотя…этого можно было ожидать от твоего бестолкового поведения…И что сейчас?
- Сейчас нужны свидетели, которые подтвердили бы, что я живой…нужно будет идти в суд и всё-такое…Мне, конечно, ужасно неудобно тебя об этом просить…
- Да , ладно. «Неудобно»…Так будет быстрее. Но я должен знать все детали…Итак, ты жил с отцом…и что дальше?
- Дальше отец сильно заболел, и мы его перевезли к тёте, его сестре. Я, как ты знаешь, стал ездить в вагоне-ресторане и домой заезжал редко. Потом умер отец, и я стал ухаживать за тётушкой, переселившись к ней.
В отцовской квартире я перекрыл воду, газ. Счета за электричество были мизерными, и я не спешил их оплачивать. Это меня и погубило.
Из-за своей природной нерасторопности, я не спешил также оформлять на себя отцовскую квартиру, а соседи знали, что я там почти не бываю. По этой причине я не заметил, что кран в ванной стал подтекать, и со временем вода подмочила потолок соседа. Тот был вынужден сначала обратиться в ЖКХ, а чтобы открыть квартиру, вызвали участкового.
По стечению обстоятельств, я их застал в момент, когда они приступали к взлому двери. Инцидент был улажен, но милиционер стал меня допрашивать и я сболтнул, что живу у тёти.
Через пару месяцев ситуация повторилась, но уже по поводу неуплаты за электричество. Я снова застаю милиционера и какого-то хмыря, представившегося агентом электросети. Они снова стали меня допрашивать. Мне очень не понравилось поведение «агента» и я почувствовал, что дело тут нечистое. Я отказался подписывать протокол и, вообще, разговаривать дальше с ними.
Прошло какое-то время. Умерла уже и тётушка, а мне предстояло оформлять на себя уже обе квартиры.
Когда я в очередной раз побывал на отцовской квартире и стал выходить из подъезда, там меня поджидал тот самый «агент». Он показал удостоверение и объявил, что я должен с ним поехать в контору и заплатить штраф за неуплату текущих счетов, хотя и не великих.
Не было желания с ним спорить, тем более, мне нужно было зачистить все хвосты перед оформлением квартиры.
Я сел с ним в машину и мы поехали.
Очнулся я в Марьиной Роще. Документы, которые были собраны для оформления квартиры исчезли вместе с моим «дипломатом».
Нужно было сразу обратиться в полицию, но я понял, что за мной следят и могут убить даже, если я напишу заявление.
Струсив, я дал им время использовать мои документы с чужой фотографией и перепродать квартиру моей тётки, а сестру убедили, что я умер, и она подписала акт об опознании. Бандиты купили у неё отцовскую квартиру и тут же перепродали.
- А что за сестра у тебя такая?
- Да мы с ней, практически, не виделись еще с советских времен. Видимо, соседи ей донесли, что я здесь не бываю уже много лет, квартира запущена и зачем ей терять выгоду. В конце концов она имеет право такое же…
- В известном смысле она поступила правильно и догадалась, что квартиру, всё равно, умыкнут.
-Может и так.
- И что ты дальше делал?
- Я вернулся в вагон-ресторан. Поездил несколько лет, но однажды заболел. А дело было зимой . Куда деваться? В больнице подержали несколько дней и выперли. На Казанском вокзале я случайно сошёлся с двумя бомжами, и они устроили меня в теплотрассе. В первый же день они влили в меня бутылку белорусской самогонки , я проспал почти двое суток, и представляешь, выжил. Правда, сердце стало шалить серьёзно.
Бомжи приобщили меня к своему образу жизни, но вот, подоспела старость. Не хочется помирать бездомной собакой, а это может случиться в любой момент. Я это чувствую.
- Да-а-а! В двух словах это не перескажешь, поэтому, извини, я записал наш разговор.
- Только ты не давай всем подряд. Два-три свидетеля, я думаю, достаточно. И ещё. Ты с Колей Стоевым поддерживаешь связь?
- Да, но очень редко. Раз в несколько лет.
- Вот, ему ты ни в коем случае не сообщай.
- Почему?
- Когда-нибудь расскажу. Ведь, мы теперь будем встречаться.
- Ну, видимо. Надо, же тебя «воскресить».
- Хорошо Володя. Спасибо тебе огромное. Я тебе напишу, когда придётся идти в суд.
- Ну, давай . Старая дружба не ржавеет!
Андрей выбрался из авто. Володя ему посигналил на прощание и ловко встроился в поток машин выезжающих на Садовое кольцо.

Коля из Молдавии

Коля Стоев приехал из Молдавии, но по национальности был болгарином. Там, на юге, оказывается, они живут целыми сёлами.
Учился он, как и Андрей, спустя рукава и потому никакого интереса ни у преподавателей, ни у однокурсников вначале не вызывал.
Единственный, кто тогда уважал Колю, был Феликс Пожнов. Феликс был типичным для тех времен битломаном: волосы до плеч, хиповая, импортно-форцовая одежда, сигареты «Кемал», отрешенный взгляд и шаркающая походка. Ходил он с красочным, пластиковым пакетом, в которых таскал бобины с хитами своего кумира- Джими Хендрикса. Больше Феликса ничего в жизни не интересовало, и тот, кто соглашался послушать нытьё и бренчание этого патлатого афроамериканца, становился лепшим корефаном. И на такое в студенческой группе решился только Колян.
Еще Колю полюбила Тоня Тимохина. Еще на вступительных экзаменах, сей молдаванин великодушно и с риском решил все задачи по математике этой симпатичной и стильной москвичке. Зачем она поступала в автодорожный осталось загадкой, но она была зачислена и определена в ту же группу, что и Коля с Андреем. Пару раз Коля с Тоней встречались на музыкальных вечерах в общежитии, где давали концерты, тогда еще малоизвестная «Машина времени».
Сдавала экзамены в сессию Тоня весьма своеобразно. Она подходила последней, и чаще всего, с пустыми листиками. Когда преподаватель начинал задавать простые наводящие вопросы, Тоня смотрела на него коровьими глазами и принималась лить горькие слёзы. В первую сессию этот приёмчик действовал, но во вторую её отчислили, и след её простыл, также как Феликса.
На этом все связи с товарищами по группе оборвались на долгое время. Зато в общаге Колян был душой компании, и когда он после каникул с полумесячным опозданием прибывал с двумя канистрами домашнего вина, с аудитории срывалась половина потока.
Андрей, же познакомившись с Колей-Бамбино и его общежитийскими приятелями, больше обитал в общаге, чем дома.
За время съёмок в полтора десятках фильмов, а также операциях по проникновению на кинопросмотры фестивальных фильмов, Андрей и Коля вполне подружились, и когда московское лето закончилось, Колян предложил Андрею продолжить летние приключения у себя на родине, в солнечной Молдавии.
Андрею эта идея очень понравилась и потому, что кроме экзотики бессарабских пределов, он надеялся прикупить там «дефицитные» книги, которые массово стали выпускать кишиневские издательства.
По иронии судьбы регистрация рейса Москва-Кишинев проходила через ту же секцию, из которой Андрея с позором изгнали. Пришлось пережить десяток неприятных минут, но работницы сделали вид, что пассажира этого и знать не ведали.
Прилетели они в Кишинев в самый прекрасный момент молдавского лета, в конце августа, когда жара уже отступила.
Экзотика началась, сразу же, с автовокзала. Чтобы купить билеты на единственный оставшийся транзитный рейс на южное направление, нужно было каким-то чудом преодолеть сопротивление огромной толпы, осаждавшей окошко кассы. Коле пришлось провести мастер-класс в этом виде спорта, и они успели заскочить в переуплотненный «пазик» в последние минуты перед отправлением.
Дальше начался ад: духота, бензиновая вонь, орущие на нескольких языках, так называемые, пассажиры .
Наконец, московских друзей «пазик» выплюнул на одной пустынной остановке.
Вечерело, а до Колиного родного села надо было пилить километров десять. Но им повезло, и на полдороги их подсадил колхозный грузовик.
Уже была ночь, когда путешественники вошли в селение, а затем во двор сельского дома. Залаяла собака, включился свет и на веранде появился пожилой мужчина- Колин отец. Через некоторое время показалась и мама. Она что-то причитала, обнимая Колю, поглаживала ласково по голове, щекам…Ничего подобного от своей матушки Андрей никогда не получал. А потом Колина мама обратила внимание и на Андрея, потешно ему поклонилась, словно заморскому принцу, стала суетиться.
Через час на веранде дома и во дворе уже сновала масса народа: соседи, родственники, вернувшаяся с танцев молодёжь: «Приехал Коля с Москвы и с ним его товарищ-москвич!».
Андрея разглядывали словно голливудскую звезду или космонавта. Каждый посетитель с почитанием жал ему руку и интересовался течением столичной жизни и здравием дорогого Леонида Ильича.
Никогда в жизни такого обращения к себе Андрей не испытывал и, тем более, ответственность за всю Москву. Пришлось на ходу входить в роль и отвечать разнообразно, содержательно и интересно.
До самого утра пили вино, закусывая жаренным перцем, брынзой, бараниной в соусе и составляли расписание визитов на несколько дней вперед.
После приглашения к соседям, последовали к родственникам в другие сёла. Местные пейзажи, быт , устройство жизни разительно отличались от того, что приходилось видеть и чувствовать Андрею.
Здесь каждый человек, от ребёнка до старика был включён в расширяющийся круг родственников и товарищей по колхозной жизни, а у Коли был высочайший статус- студент, да еще московский. Ясное дело, что он станет большим начальником и прославит род, земляков и сможет быть полезным.
После нескольких дней сплошных застолий, Коля вывел Андрея за пределы улицы.
С высоты ближайшего нагорья Андрей лицезрел холмистые кряжи местной земли, большое Колино село, уютно притаившееся в огромной балке. Хотя шиферные крыши и серые цементированные стены не очень красили дома, но угадывалось что-то восточное в камышовых крышах старых домиков, обмазанных оранжевой глиной, каменных дуварах, дворах с неизменными шелковицами, виноградниках, осликах, печально волокущих повозки, смугловатых лицах жителей и в одежде пожилых женщин и стариков.
Андрею никогда не приходилось бывать в иноязычной среде, а здесь болгарская диалектная речь свободно перемешивалась с русской и никто не давал себе отчёта на каком языке он говорит в данный момент. Через некоторое время Андрей стал различать знакомые, общеславянские слова, разучил нужные для застолья болгарские, научился пить вино часами и не терять лица. Короче, он быстро стал «своим» и к его словам внимательно прислушивались.
Следующим приключением стала поездка в Одессу, в гости к Колиной двоюродной сестре. Сев поздно вечером на поезд с местной станции, утром друзья прибыли в знаменитый город, родине не менее известных писателей, артистов и юмористов.
То ли друзья так настроились, то ли такое стечение обстоятельств случилось, но на каждом шагу возникали юмористические происшествия, звучали остроумные шутки от водителей, продавцов, случайных собеседников.
Старая Одесса покорила навсегда своим романтичным, французским обликом. К этому добавились ласковое , тёплое море бархатного сезона, знаменитый Привоз и атмосфера путешествия назад в ночном поезде. Последнее больше напоминало пикник на колёсах. На всех столиках были расставлены яства, бутылки, звучали полупьяные, счастливые голоса случайных попутчиков, сельских людей, побывавших в «жемчужине у моря».
Еще Андрей с Колей объезжали на велосипедах маленькие и большие селения, в каждом из которых жили разные народы: молдаване, украинцы, гагаузы, болгары и даже албанцы. Своеобразная этнографическая резервация.
В этих селениях друзья заглядывали в местные, книжные лавки. Местные продавщицы с изумлением смотрели на этих чокнутых студентов, восторгавшимися от книг, которые здесь пылились годами и покупали их десятками, обеспечивая план продажи на несколько месяцев.
А книги стоили того. В Москве их оторвут с руками. Чего стоят, например, двухтомник сказок Андерсена или «Три Дюма»?
Такими же трогательными, шумными и многолюдными были проводы назад, в Москву. Андрей, вдруг, почувствовал себя, не возвращающимся домой, а покидавшим свою настоящую родину и полюбившуюся черноглазую родню.
На прощание ему подарили болгарскую безрукавку- кюркче, из овчины.
Много лет спустя, когда особенно тяжело становилось на душе, Андрей ложился на диван и укрывался с головой в этот подарок. Неповторимы запах овчины, колкая шерсть мигом возвращали его в тот, благословенный им, край , где « без спросу ходят в гости,… где нет зависти и злости ». Во всяком случае, он именно это там пережил. И больше нигде и никогда.
Каждый раз, когда он встречался с Колей в институтской суете, становилось на душе радостно и спокойно, как перед праздником.
Но студенческая жизнь быстро кончилась. Коля уехал по распределению куда-то в Сибирь, а большинство однокурсников- в армию. Последние нити, связующие Андрея с близкими знакомыми людьми оборвались. А через несколько лет наступила вакханалия «лихих 90-х».

Новый поворот

После встречи с Володей Магомет каждое утро заезжал в бомжатник и с Андреем просматривали переписку. Володя сообщал, что с трудом нашёл адвоката, но трое студенческих товарищей согласились быть свидетелями. Позже Володя написал, что следователь по делу потребовал подобрать фотографии, на которых был бы Андрей.
И вот, в очередной раз, зайдя в «Одноклассники», Магомет увидел присланные снимки, тут же их увеличил, и они стали рассматривать эти любительские снимки, о которых Андрей или, вообще, не подозревал, или давно забыл. Он всматривался в себя тогдашнего и не мог поверить, что этот опрятный, кучерявый юноша был когда-то им.
Вдруг Магомет застыл, словно его чем-то поразили. Андрей тоже разволновался. Фото изображало свадебный эпизод, где жизнерадостный Андрей держал графин с вином и поднос со стаканами среди группы молодежи, окруживших молодоженов. Это была свадьба Колиной племянницы в одном молдавском селе.
Магомет резко ткнул пальцем в изображение Коли и спросил:
- Кто это?
- Мой студенческий приятель из Молдавии.
- Да? А хочешь я скажу, как его зовут ?
- Навряд ли. Ты просто его с кем-то путаешь…
- Ничего я не путаю. Его зовут Николаем и он болгарин. Разве нет? А вот фамилия…фамилия…
- Стоев
- Точно. Так и есть-Стоев.
Магомет и Андрей уставились друг на друга, соображая, кто кого
дурачит.
- Слушай. Помнишь я тебе рассказывал, как я попал в Москву без документов ?
- Ну, помню.
- Так вот, Николай и был тот бригадир на стройке, который меня взял к себе в бригаду. Практически он меня тогда спас.
Андрей, однако, никак не мог взять в толк, каким образом Коля мог оказаться на московской стройке, если он, всё же, уехал в Сибирь.
- И он мне, как раз, очень нужен со своей бригадой. Я начинаю строить гостиницу и мне нужен надёжный прораб, а не какой - нибудь жулик. Всё. Я ему пишу.
Магомет быстро вписывает Колину фамилию в поисковик и через мгновение они уже рассматривают всю историю жизни Николая Стоева в фотографиях. Никаких сомнений у Магомета не осталось. На одной фотографии ясно было видно, как группа гастарбайтеров с Колей в центре снялась, рассевшись на лесах, как раз, у того здания, где работал дагестанец.
Он тут же написал Коле длиннющее сообшение, и они стали ждать ответ.

Но ответ пришёл только на второй день. Вначале Коля очень удивлялся, что Магомет его помнит, потом посетовал, что уже вышел на пенсию, перестал ездить в Москву, но ради такого случая готов тряхнуть стариной, собрать бригаду и приехать. Всё же, он, мол, соскучился по авантюрной, московской жизни и стройтуризму. Но , скорее всего, это будет не раньше августа.
Довольный Магомет даже организовал выпивку за столь удачное развитие событий в его делах. Видимо, целеустремленным людям помогает сам господь.
К августу успел состояться суд по делу «воскресения» Андрея. Ему вновь предстояло пережить досадные мгновения из-за встречи со свидетелями своего прошлого, студенческого разгильдяйства. Однако однокурсники, солидные, пожилые мужчины умело прикрывали свои истинные мысли и ничем не огорчили незадачливого, московского бомжа.
Напротив, «воскресение» было отмечено подобающе в знаменательном месте- ресторане, расположенном в одном из лесопарков, когда-то, в советское время, единственном прибежищем студентов, командировочных и доступных женщин. Этакий нэповский реликт среди «развитого социализма». В то время там стоял рояль и играли музыканты во фраках, исполняя дореволюционные и блатные шлягеры.
Сейчас же, ресторан несколько обновился интерьером, но по духу оставался тем же: доступным и романтичным.
В разгар "мальчишника" подъехал и староста-генерал. Повёл он себя естественно и непринужденно. Вскользь он отметил, что ему звонил майор из полиции и заверил, что никаких проблем по восстановлению гражданского статуса его однокурсника не будет.
Однако, разгорячившиеся товарищи Андрея, вновь почувствовав себя студентами, и в перекурах на веранде ресторана устроили, всё же, ему обструкцию по полной программе. И вновь, как когда-то в стройотряде, Володе пришлось защищать Андрея, и отвёз его на ночлег к себе домой.
Став полноценным гражданином Российской федерации, Андрей простился с бомжатником и переехал на дачу в Мытищи.
Еще несколько дней он никак не мог осознать, что уже вольный человек и у него полно денег. В одно воскресное утро он решительно подошёл к кассе на платформе и сел в первую же электричку, направляющуюся в сторону Москвы. На Ярославском вокзале он вышел и впервые за долгие годы шел по площади ясным, солнечным днём. Перешёл на противоположную сторону и вдоль Казанского вокзала, мимо высотки, по привычке, подошёл к дому, в подвале которого прошли последние десять лет непутёвой жизни. Немного потоптавшись, он решительно порвал с прошлым и двинулся в сторону Садового кольца, перешел его и углубился в , когда-то купеческую, часть Москвы. Дома обновились, улицы стали чистыми и нарядными. Незаметно он дошёл до Чистых прудов, купил газету и присел на скамейку, как настоящий московский обыватель. Однако, читая газету, он ничего там не понимал. Всё равно, как , если бы он просматривал «Пари матч» или « Дейли телеграф». От жизни он отстал капитально.
Свернув газету, Андрей увидел, как на противоположной стороне сквера, на скамейке устраивался грязный, оборванный бомж. В расстроенных чувствах Андрей поспешил удалиться в сторону Кремля и Красной площади. Он шёл вдоль супермаркетов, переполненных самыми изысканными товарами и навстречу разноцветному потоку авто и туристов.
Пока Андрей осваивался с цивильной жизнью новой Москвы и страны, подоспел август, и Магомет получил сообщение о дате приезда молдавской бригады.
Но в день её приезда Андрея охватило с утра странное, волнительное беспокойство. Предполагаемая встреча с Колей породила смутные предчувствия- то ли вины, то ли досады, то ли сомнения в правдоподобии всей этой налаживаемой жизни.
Когда они с Магометом мчались к Киевскому вокзалу, у Андрея заметно дрожали пальцы и дергалась нога.
Припарковались лишь за Драгомиловским базаром. Когда они, запыхавшись, взошли на перрон, поезд уже стоял, и по перрону передвигалась масса пассажиров, грузчиков, провожающих и встречающих под бдительным взором ментов.
Словно сговорившись, обе стороны решили переждать толчею, и когда перрон опустел, Магомет с Андреем увидели в середине состава группу мужчин с характерными, цыганскими сумками. Сомнений не было, и Андрей на ватных ногах поплёлся за энергичным дагестанцем.
Когда оставалось метров десять, Магомет вдруг остановился. Видимо, он решил , что было бы тактичнее пропустить вперёд Андрея. Андрей по инерции прошёл несколько шагов дальше и тоже затормозил.
В группе молдаван раздались смешки, оживление. Они явно забавлялись замешательством встречающих.
Вдруг Андрей, словно сквозь сон, услышал дрогнувший, знакомый голос:
-Андрюша!
Через туманную пелену Андрей видел, как из группы выдвинулся высокий, стройный мужчина с усами. Привокзальный полумрак скрывал постаревшие черты знакомого лица, и Андрею почудилось, что это молодой Коля Стоев, что они снова снимаются в кино. Сейчас из телефонной будки выскочит Евстигнеев с гипсовой ногой, съёмки закончатся и они рванут через всю Москву, чтобы успеть на кинофестиваль или улететь в Бессарбию, на моря…
Внезапно чудовищная боль, словно кинжалом пронзила Андрея в самое сердце. Он видит испуганное лицо, кинувшегося к нему Коли, и валится на руки Магомета.
Кино оказалось жестоким и с трагичным финалом.
← Бесарабски гердан. алманах 2018 Московский бомж.Повесть. Часть1 →

Комментарии