В поисках идентичности.

Мы являемся свидетелями того, что все попытки техногенной цивилизации и массовой, попсовой культуры превратить землян в «общечеловеков» с инвентарными чип-кодами, встречает дружное сопротивление и о своей самобытности вспомнили и подают знак даже старые, западноевропейские народы: каталонцы, баски, бретонцы, баварцы, провансальцы и многие другие, заваленные плакатами о солидарности в пределах буржуазных наций. Однако глобализация разрушает границы национальных государств, а массовый приток мигрантов расшатывает скрепы наций, оголяя этнические корни.
Навряд ли гасконец или саксонец уже гордятсятем, что они французы или германцы, наблюдая произвол транснациональной мафии. Отсюда делаем первый вывод: нация-это искусственная общественная конструкция уходящей эпохи и она распадается на свои более устойчивые элементы в виде народностей, из которых когда-то была составлена добровольно или принудительно. И эти народности связывают свою жизнь с землей обитания, памятью предков, языком общения и своеобразным набором ментальных качеств.
Попытки политических энтузиастов из Восточной европы причислить себя к наднациональному термину «европеец» ничего кроме едва прикрытого презрения со стороны западных аристократических европейцев не вызывает. Сколько бы не рядились наши пишман-политики в европейские платья, для всех они «русские».
А попытки построить свои государства на базе русофобской идеологии и денег мировой финансовой мафии привели к смертельным катастрофам. Однако в Молдавии тоже пытаются нас выделить в особую группу «русскоязычных», хотя мы прекрасно знаем, что в Молдавии все русскоязычные и лишь отдельные группы владеют и языками своих народностей. Фатальный опыт украинских строителей воздушного замка упорно усваювают молдавские «румыны» и русофобы.
Почему из этой провокационной политики ничего путного не получится?
Потому что существует йерархия идентичностей и чем выше ранг идентичности (племя, народность, нация, империя), тем для её обладания требуется ресурсный потенциал: мировозренческий, научный, экономический, военный, ментальный.
При таком положении становится ясным, почему в Кишиневе поспешили изменить язык. Молдавская национальная идентичность уже не имеет никакой базы.
После крушения СССР все советские люди автоматически опустились из категории «русско-советские» в категорию «народность», проскочив ранг «нация».
Все те жители СССР, кто потерял связь со своей народностью в процессе индустриализации были награждены титулом «рускоязычные» изгои, совки. Более практичные из них поспешили с помощью изучения местного языка приобрести формальную народность. Например. советский, «русскоязычный» еврей Зеленски выучил украинский, книжный язык и стал «слугой» украинцев.
Но поскольку ни у молдавских «румын», ни у соседних «украинцев» нет нужных ресурсов для создания своей нации, они естественным образом попали в плен транснациональных групп с более высоким потенциалом и своими специфическими интересами, требующими «могилизации» и приглашения на бойню.

Что же заставляет людей, вопреки глобализации вести ожесточенные споры вокруг, казалось бы, такой анахронической темы, как этническая идентичность и даже идти на смерть за совсем недавно приобретённую, как в случае с украинцами?
Вот как это явление отразилось в голове нашего современника:
«Украинский национализм для меня нечто невразумительное, малопонятное и труднообъяснимое. Начнём с того, что такое украинец? Кто может дать точные критерии, по которым можно отличить среднестатистического украинца от еврея, поляка, русского, татарина, грека, молдаванина, болгарина, серба? Внешне украинец может быть похож на кого угодно. Говорить о том, что у украинцев существует единый антропологический тип, может только тот, кто ни разу не жил в самой Украине и не путешествовал по украинским городам и сёлам. Можно конечно провести обязательный для всех граждан Украины экзамен по украинскому языку, но в этом случае, истинными украинцами окажутся миллионы русских, поляков, евреев, которые гораздо лучше освоили литературный язык, нежели многие жители украинских сёл, традиционно говорящих на так называемом суржике. Тогда, что есть украинский национализм, если фактически невозможно отличить украинца от неукраинца? Кого можно отнести к представителю украинской нации, а кого нельзя, кто может быть украинским националистом, а кто нет?»
Но, ведь, не один миллион вчерашних «русско-советских» жителей приняли свои новую идентичность. В чём же дело?
Социологи утверждают, что дело в банальном, первобытном страхе оказаться «вне общества». Как биологический вид, человек существо общественное и без «своих» ему не выжить. Хочешь-не хочешь, но надо к кому-то примкнуть. И этому процессу очень способствует государственная машина со своими органами явного или косвенного насилия. Таким макаром в современных условиях формируются нации, приобретается идентичность, вопреки наивным либеральным восклицаниям о том, что « как человек себя осознаёт, такой он и есть». Ага. До момента получения повестки.
И этим свойством социальной психологии умело пользуются те, «кто знает и понимает больше». И вот на фоне такого объективного процесса в бывших советских республиках вспомнили о национализме. Это при том, что никакой «родной» буржуазии у них нет. Кто же тогда будет проводником национализма в отдельной взятой новой стране: Молдавии ли, Украины ли…? Откуда деньги, Зин?А кто за девушку платит, тот её и танцует.
Можно сколько угодно утверждать, что украинской национальности никогда не было и что флаг этот Нижней Австрии и язык искусственный и сельский…но процесс пошёл.
Наиболее ясно явление идентичности выразил И.В. Сталин: «Я русский человек грузинской национальности».