Бессарабия: история и фальсификации И. Грек

0
Голосов: 0

7077

Бессарабия: история и фальсификации   И. Грек


Названия Буджак и Бессарабия после Бухарестского договора 1812 г.

В 1761 году в русских донесениях зафиксированы некоторые знания буджаков о самих себе и месте их обитания: «Сторона под названием Бессарабия совсем им неизвестна». Переселенцам «от реки Эдиля» (Волги) (20 – 30-е гг. XVII в.) османы «показали дикие степи между реками Дунаем и Днестром и Прутом, названным буджакскими, потому что на турецком языке Буджак называют кутком», то есть углом.

Вытесненное из употребления в междуречьи Дуная и Днестра название Бессарабия восстанавливается по ходу военно-политического продвижения Российской империи в направлении Балканского полуострова. Чем это могло быть вызвано?

В геополитические интересы России входили этнодемографические перемены на территориях, приобретенных ею от Османской империи в военных кампаниях 1768–1774, 1787–1791, 1806–1812 гг. Чтобы закрепить за собой новые земли, необходимо было выселить оттуда тюркское население, недружественное ей, и поселить на них дружественно расположенное. Она освободила буджакскую степь междуречья Дуная и Днестра от ногайских татар и турок в 1807 году, а после войны начала заселять их дружественным России людом. В том числе и молдаванами. В религиозном отношении мусульмане были заменены православным, протестантским и иудейским населением.

Одновременно перед Петербургом встала проблема административного названия всего Пруто-Днестровья. Совершенно очевидно, что название Буджак не подходило, оно противоречило самой сути этнодемографической политики России в междуречье. Не логично было выселять тюркское население и при этом оставлять тюркское название местности его проживания. Не подходили ни славянское название Онгъл, ни его греческий синоним Онглос, прежде всего, с лингвистической стороны. Не отвечали этой политике и названия Пруто-Днестровского междуречья периода его нахождения в состав Молдавского княжества (Богдангия Валахия, Молдавия), так как первое из них перестало употребляться, а второе сохранялось за Молдавией за Прутом.

Оставалось название Бессарабия. И Россия начала использовать его как «рабочий инструмент» в ходе русско-турецкой войны 1787–1791 гг. даже к левобережному региону Днестра. В следующей войне 1806–1812 гг. название Бессарабия употреблялось по отношению ко всему Пруто-Днестровскому междуречью в переписке между различными структурами Российского государства, что объясняется вхождением тогда одной его части в границы Османской империи (турецкие райи и Буджак), а другой – в состав границы Молдавии, оккупированной российской армией. Лишь Бухарестский мирный договор 1812 г. узаконил принадлежность Пруто-Днестровья России. Но прошел еще год, прежде чем отдельные его части стали официально единой территориально-административной единицей в составе Российской империи под названием Бессарабская область. Таким образом, в 1813 году название Бессарабия, означающее до 1812 года то же, что и исторические Онгъл и Онглос, а также Буджак, перестало использоваться в прежнем значении топонима, обозначающего междуречье Прута, Дуная и Днестра.

Несмотря на это, специфика выхода Буджака из состава Османской империи автоматически его обезлюдила, а это не могло не быть учтено его новым владельцем. Земли междуречья Прута, Дуная и Днестра Петербург объявил «казенными», т.е. принадлежащими государству. На крестьян, поселенных на этих землях, не распространялось крепостничество. Так как эти земли были «пустопорожними» (в смысле никто ими не владел, и они не обрабатывались – И. Г.), то их необходимо было заселить и пустить в сельскохозяйственный оборот. Для этих целей, в условии отсутствия в России внутреннего крестьянского резерва из-за крепостнических аграрных отношений, была задействована политика иностранной колонизации земель юга Бессарабской области, то есть Буджака, «задунайскими переселенцами», немецкими колонистами, государственными крестьянами, дунайским казачьим войском. Молдаване Припрутья вошли в состав колоний «задунайских переселенцев», а переселенцы-молдаване из центра и севера области, а также из-за Прута стали одним из этнических компонентов государственных крестьян Бессарабии. Таким образом, молдаване были одним из элементов колонистской политики России на казенных землях Буджака. Она же обусловила и особое социально-правовое устройство и внутреннее этнокультурное развитие немецких колонистов, выходцев из-за Дуная, евреев. Все это предопределило специфику развития южных уездов Бессарабской области по сравнению с центральными и северными областями России.

В середине 50-х гг. XIX века в судьбу юга Бессарабской области вмешался и внешний фактор: после поражения России в Крымской войне 1853–1856 гг. участок русского Подунавья и Припрутья был передан Молдавскому княжеству, согласно Парижскому мирному договору 1856 года. Таким образом, внутри- и внешнеполитические факторы постоянно напоминали об особости южного края области, которая проявлялась, в том числе, и воскрешением прежнего названия Буджак, и появлением новых названий. Так, размежевывая казенные земли Бессарабской области, полковник Корнилович определил проделанную под его руководством межевщиками работу как «Статистическое описание Бессарабии собственно так называемой или Буджака». Название Бессарабия употреблено им только в значении Буджака, второго известного тогда названия междуречья Прута, Дуная и Днестра. После 1812 г. использовались и другие географические и иные определения этого междуречья: южная Бессарабия, казенные земли Бессарабии. Раздел южной Бессарабии в 1856–1878 гг. между Россией и Молдавским княжеством обусловил появление новых названий: «Молдавская Бессарабия», «Молдавский участок Бессарабии», «Русская Бессарабия».

Подавление выступления «задунайских переселенцев» (болгар и гагаузов) в ноябре 1860 г. вынудило их поставить вопрос перед Стамбулом и Парижем о выделении молдавского участка южной Бессарабии из состава Объединенных княжеств. То есть, впервые возникла и была озвучена потребность в самостоятельном политическом статусе для этого междуречья. В 1918 г. эта идея была оформлена в виде требования о создании Буджакской республики (наряду с Молдавской республикой) в составе Российской федерации. В 1957 г. И. И. Мещерюк поднял вопрос об образовании из двух частей Буджака, украинской и молдавской, Гагаузско-Болгарской автономии. Наконец, в 1989 г. болгарская и гагаузская общественность обсуждала идею образования Буджакской или Гагаузско-Болгарской республики в составе МССР. Таким образом, название Буджак не исчезло из научного, политического и общественного дискурса. Более того, именно название Буджак стало символом этнокультурной идентичности бессарабских болгар и гагаузов. Именно он воспевается гагаузскими и болгарскими поэтами края. Очень лаконично и эмоционально выразил значение Буджака в судьбе гагаузов известный гагаузский поэт Степан Курогло:

«Если спросят, что в мире подлунном

Я святее всего берегу,

Без сомненья – Буджак мой полынный –

Я и другу скажу и врагу».

Или его же: «Созидает в Буджаке любимом

Мой народ: родная речь слышна

Старина его неистребима,

Святость очага сохранена».

И еще четыре строчки из поэзии С. Курогло:

«… Кто захочет восстать, возродиться

И найти золотую строку,

Пусть в Буджакскую степь возвратится

И поклонится роднику». (Цит. по: Грек И. Ф.2009: с. 250).

А другой поэт, но уже потомок болгар-переселенцев Петр Бурлак-Вылканов в стихотворении «Вятър от Буджак» («Ветер Буджака») так представил (в форме аллегории) исторический образ Буджака в жизни предков болгар и гагаузов:

Вятър млад от кумани, още ли ти кипваш

Във Буджак и в Тракия, край Одрин?

Вятър дърт от печенези с мирис на бодил,

Ти ли пак върлуваш тъй несвястно?



Вятър траен от Аспарух, ти тук изгряваш

С вечността на мойта челяд.

Ветре от Буджак, мой древен вятър!

Вече помладял си за живот и слънце. (Бурлак-Вълканов П. 2004: с.39).

Стихи Буджаку посвятили многие болгарские и гагаузские поэты, уроженцы юга Молдовы и юго-западных районов Одесской области, в частности болгары Н. Стоянов, Д. Пейчев, М. Бычваров, Т. Тодорова и представители гагаузской поэзии С. Курогло, Г. Гайдаржи, К. Василиогло. «Ветер Буджака» в стихах многих болгарских и гагаузских «художников слова» играет роль символа неразрывного единства географической местности с предками соплеменников – куман, печенегов, болгар Аспаруха – и их потомками, - болгарами и гагаузами Буджака. А это и есть история одних и других и их историческая память. Для поэтов, как и в целом для гагаузов и болгар юга Молдавии и Измаильщины, «Буджак – это опоэтизированный образ родной земли, – одно целое, неделимое, несмотря на существующие в настоящее время государственные границы» (Никогло Д. 2010: с.299).

Из сказанного видно, что название Буджак для Дунайско-Днестровского междуречья не исчезло из употребления живущих здесь не одно столетие болгар и гагаузов до и после 1812 года. Наоборот, кроме географического названия данной территории, Буджак наполнился историческим, этническим, этнокультурным и политическим содержанием, став патриотическим символом Родины, и не только для гагаузов и болгар, но и для проживающих здесь украинцев, молдаван, русских, евреев, других этнических слоев населения Пруто-Дунайско-Днестровского междуречья. Они не захотели, в угоду властям, отказаться от этого названия, чтобы не превратиться в манкуртов, - людей без памяти. И хотя они приняли и название Бессарабия, но не в варианте, распространенном на все Пруто-Днестровское междуречье, а с уточнениями «собственно так называемая Бессарабия», «старая Бессарабия», «южная Бессарабия». Это означает, что местное население продолжало воспринимать название Буджак в его прежнем географическом и историческом значении.

Фальсификация – средство притязания на территорию Украины.

Из всего вышесказанного вытекает, что междуречье Дуная-Днестра, известное в источниках и в исторической литературе до 1812 года как Онгъл, Онглос, Буджак, Бессарабия стало после Бухарестского мира, с 1813 г., лишь частью междуречья Прута и Днестра, административно-территориальной единицей Российской империи под названием Бессарабская область. Этим решением Санкт-Петербург изменил прежнюю суть исторической географии между Дунаем и Днестром с вышеуказанными названиями, создав повод для возникновения через 100 лет так называемого Бессарабского вопроса и территориальных притязаний Бухареста и Кишинева и на весь Буджак, разделенный в 1940 году на две части между УССР и МССР. (Здесь мы не будем рассматривать, насколько обоснованы территориальные притязания Румынии на центр и север междуречья Прута и Днестра, являвшиеся до Бухарестского мирного договора 1812 г. частью Молдавского княжества).

Буджак не был территорией этногенеза валахов и молдаван, но Бухарест и Кишинев интерпретируют некоторые исторические факты или их подобие как доказательство принадлежности в средневековье междуречья Дуная и Днестра Валахии или Молдавии. Так, чтобы их претензии на юго-западные районы Одесской области выглядели правдоподобными, они акцентируют внимание на факте его включения в конце XIV века в состав Молдавского княжества под названием Басарабия. Считая, что это название указывает на то, что междуречье входило во владения валашского воеводы Басараба и его рода, правившего тогда Валахией. При этом унионистами отвергается или даже не рассматривается версия происхождения названия Бессарабия от имени куманского племени биссены / бессы / бесара-ба. Кроме того, они запамятовали и то, что прежде это междуречье было известно как Онгъл и Онглос, а проживавшее там в XVI–XVIII вв. население знало его под именем Буджак, а не Басарабия или Бессарабия. Забывают они также признать, что Дунайско-Днестровское междуречье присоединялось к княжествам, если исходить из удобной для них версии происхождения его топонима от фамилии рода воевод-правителей Влахии / Угровлахии Басараб. Но, по мнению С. В. Паламарчук, название Бессарабиия, известное с конца XIV – середины XVI вв. не имеет никакого отношения к Дунайско-Днестровскому междуречью. Ее книга вышла в свет в 2008 г. и если ее утверждения не верны, не подтверждаются источниками, то должна была последовать научная реакция со стороны тех, имеет противоположную точку зрения, то есть румыноунионистскую. Но ничего подобного ими не обнародовано, по крайней мере, я не располагаю такой информацией.

Само присутствие в многовековом европейском научном, общественном и политическом пространстве нескольких толкований происхождения топонима Бессарабия, к тому же не привязанного к одной и той же местности, уже должно было бы дать понять претендентам на Дунайско-Днестровское междуречье, что это спорная территория с точки зрения исторического права на нее и других заинтересованных сторон. А спор, как знаем, можно решить по-разному: оставить его истории, признав ныне существующие государства и их границы неприкосновенными, либо отстаивать не признаваемое соседями свое историческое право, которое, как правило, достигается посредством оружия и крови. Но в этом случае, как свидетельствует история, тот, кто претендует на чужую территорию, может потерять и свою.

Другое направление фальсификации связано с тем, что Россия устами Алексея Михайловича Романова и Петра I соглашалась вернуть Молдавии Бессарабию = Буджак за совместное с Россией участие в войне против Османской империи. Объединение Россией Бессарабии = Буджака после 1812 г. с остальной частью Пруто-Днестровья в одну административную единицу Бессарабская область молчаливо и нагло воспринимается Бухарестом и Кишиневом как признание Россией за Молдавией, следовательно, и за Румынией исторического права на владение междуречьем Дуная и Днестра.

Абсурдность такой логической увязки очевидна. Во-первых, никакого военного соглашения между Россией и Молдавским княжеством в 1806–1812 гг. заключено не было. Во-вторых, не было и подтверждения со стороны России прежних обязательств Петра I перед Д. Кантемиром, как и не было постановки этого вопроса со стороны Ясс во время военной кампании начала XIX в. В-третьих, Бухарестский договор оставил Запрутскую Молдавию в прежнем, вассальном от Османской империи, положении. Молдавское княжество, как и прежде, не было субъектом международного права, а лишь его объектом, что и зафиксировал указанный договор. Россия не могла вернуть Буджак и пять турецких рай Османской империи, поскольку в таком случае русская победа в войне 1806–1812 гг. теряла бы всякий смысл.

Не может служить основанием для претензий Бухареста и Кишинева на юго-западные районы Одесской области и факт вхождения – путем распространения своей юрисдикции – междуречья Прута, Дуная и Днестра (Буджак) в состав Молдавского княжества в конце XIV века. Как уже было сказано, здесь не происходил процесс зарождения и формирования молдавского этноса. Междуречье было силой присоединено к Молдавскому княжеству, и то на очень непродолжительное время. Молдавия не смогла закрепиться здесь: ни заселить его, ни хозяйственно освоить, ни добиться от соседей признания за собой права на владение им. Следовательно, Буджак в целом не может рассматриваться как изначальная территория Молдавского княжества, как этногенетическая территория молдавского этноса, а потому на него не может быть распространено политическое заявление о «разделенной территории и разделенном народе». Такие заявления неуместны даже для центральной и северной зон Пруто-Днестровского междуречья. Вообще же необходимо подчеркнуть, что молдавский этнос сохранился на этнической карте юго-восточной Европы именно благодаря присоединению к России территории между Прутом и Днестром. Здесь происходил механический рост молдаван за счет их эмиграции из-за Прута, а также и увеличение их численности естественным путем, что и обусловило сохранение ими своей этнической, этнокультурной и языковой идентичности (Грек И. Ф. 2012: с. 109 – 111). Все это привело к появлению суверенного молдавского государства в 1991 г., за сохранение которого уже более 20 лет идет ожесточенная внутриполитическая и геополитическая борьба.

Еще одно направление фальсификации связано с 1940 годом, когда придунайская часть исторической Бессарабии = Буджака вошла в состав УССР. Основным аргументом выступает раздел Буджака /Южной Бессарабии на две части. Кишинев и в советское время, особенно в первые годы становления молдавской государственности (1989–1994), поднимая вопрос о возвращении Измаильщины Молдавии, руководствовался все той же националистической концепцией, что и Бухарест. Под нее подгонялись устраивающие их «научные» истины, зачастую ими самими вводимые в «научный» оборот. Их «научная» концепция выстроена следующим образом: собственно Бессарабия (Буджак) как южная часть Пруто-Днестровского междуречья считается ими неотъемлемой территорией Молдавского княжества. Османская империя отторгла ее от Молдавии. Россия обещала ей вернуть междуречье Дуная и Днестра включительно с его степной частью, но не сделала этого, а наоборот, захватила все Пруто-Днестровское междуречье, объявив его Бессарабской областью. Его объединение с Румынией является стратегической задачей и неотъемлемым правом одного румынского народа, разговаривающего на одном румынском языке, жить в одном румынском государстве. В 1918 г. это объединение произошло. Но в 1940 г., захватив всю Бессарабию и отделив от нее часть междуречья Дуная и Днестра, Москва снова проигнорировала «историческое право» Бухареста и Кишинева на эту территорию. Историческую справедливость, считают они, необходимо восстановить, междуречье Дуная и Днестра должно стать частью Унири двух румынских государств. А Украина обязана вернуть Дунайско-Днестровские земли объединенному румынскому государству.

Это ложная, построенная на фальсификации исторических фактов по Буджаку, реваншистская концепция воссоздания Великой Румынии, объединяющая все румынское этническое пространство до Буга. Пруто-Днестровское междуречье и украинская часть Буджака – это лишь часть унионистской идеологии Великой Румынии.

Эта реваншистская и экстремистская концепция Бухареста и Кишинева отвергается самими фактами истории Онгъла = Онглоса = Бессарабии = Буджака, которые приводились выше. Междуречье Дуная и Днестра, хотя географически и входит в границы Пруто-Днестровского междуречья, тем не менее, из-за своей близости к Балканам всегда играло самостоятельную роль в миграционных процессах с востока на запад и наоборот, и использовалось противоборствующими силами в своих интересах. Его захватывали близлежащие государства и различные племена, в том числе и варварские, двигавшиеся с востока на запад и на Балканы. Оно, завоеванное одним государством и отторгнутое другим, входило в состав Первого Болгарского царства, Византийской империи, Золотой Орды, Венгрии, Молдавского княжества, Османской империи. После 1812 г. междуречье Дуная и Днестра как часть Бессарабской области в российский период его истории не лишило его специфических черт, отличавших его от остальной территории Пруто-Днестровья: этнодемографического разнообразия, специфики этнического и этнокультурного развития и этнических взаимоотношений, особенностей социально-экономических отношений и общественно-политических процессов. Румыния не может рассматривать Буджак как исторически ей принадлежащий, поскольку он был уступлен Стамбулом Российской империи как территория Османской империи. Поэтому все полиэтническое многообразие Буджака, сформированное после 1812 г. дает законное право рассматривать его изначально своей этнической территорией. Это означает, что его население, как тогда, так и теперь, невозможно подразделять на автохтонную (аборигены) и эмигрантскую составляющие. И это положение касается как украинской, так и молдавской части Буджака.

Но, включив в 1813 г. Буджак в состав Бессарабской области, Россия установила всю последующую его зависимость от геополитического фактора «Бессарабского вопроса» (Кушко А., Таки В. 2012: С. 234–260). Политические трансформации части южной Бессарабии (1856–1878 гг.) или всего Пруто-Днестровья (его оккупация Румынией в 1918–1940 гг.) остро сказывались на этническом, этнокультурном и социально-политическом самочувствии его населения. Раздел Буджака в 1940 г. между УССР и МССР обусловил специфику политического и этнокультурного развития населения в двух частях Буджака даже в рамках Советского Союза. С 1991 года административные границы разделенного 50 лет тому назад Буджака стали государственными границами двух суверенных государств Украины и Республики Молдова. Буджак или Бессарабия / южная Бессарабия в плане истории и географии междуречья Дуная и Днестра остается, но как общая политическая, культурная, демографическая и хозяйственная единица он исчез. Попытки силой решить вопрос объединения двух частей Буджака в границах одного румынского государства представляют большую опасность для всего региона юго-восточной Европы. Решение должно быть найдено на базе неприкосновенности ныне существующих границ между Украиной, Молдовой и Румынией, свободного перемещения граждан Молдовы и Украины из одной части Буджака в другую, создания этими государствами условий для их социально-экономического развития, сохранения этнической и этнокультурной близости между населением обеих частей Буджака.

Источник:http://enews.md/articles/view/2449/
Теги: буджак
← Безграмотный и фальшивый акт: декларация независимости Молдовы. Чийшийските корени →

Комментарии