Школьные годы: бригады и трудвоспитание

Трудовое воспитание

Оно состояло из двух источников: домашнее и советское(государственное). Поскольку половина взрослых тараклийцев работало в колхозе и, до хрущевских разрушений, колхоз, согласно сталинской трактовке социалистического хозяйства, представлял собой трудовую кооперацию местных крестьян. Средства производства предоставлялись государством (собственником) в вечное пользование, а продукты труда являлись собственностью колхозников. Часть урожая планово отдавалось государству за символичную цену, а часть в виде дохода по трудодням оставалась колхозникам. При наличии нескольких тонн зерна, домашних огородов до 50 соток каждая колхозная семья автоматически становилась минифермерским хозяйством. К этому нужно добавить пасеки, отары частных овец, домашние мастерские. Вся эта продукция реализовывалась на колхозных рынках. Там сооружались павильоны для каждого колхоза и ряды прилавков для индивидуальной торговли. Никаких спекулянтов и близко не было, кроме, конечно, цыган с синькой, свистульками и пр. По причине того , что колхозники могли продукты своего колхозного и домашнего труда спокойно реализовывать на рынке и иметь конкретный доход, пенсии колхозникам не платили и профсоюза не было. Но такое положение в Молдавии сохранялось всего несколько лет. Как только появился Н.С. Хрущев, вся колхозная система была разрушена и извращена: колхозников превратили в банальных наёмных работников, и даже в крепостных, урезались подсобные хозяйства и создавались совхозы. Как только колхозники потеряли право собственности на продукты производства, им стали платить пенсии и вогнали в профсоюзы, т.е отчуждили от труда. А это и есть главный признак капиталистических, антагонистических отношений.
Тем не менее, по инерции домашнее хозяйство было основным источником жизни тараклийцев. В 60-х годах в продуктовых магазинах отоваривались семьи служащих. По большим праздникам мы покупали конфеты детям, иногда водку ,некоторые крупы и мороженную рыбу. В чайной столовались только приезжие.
При таком положении дети с малого возраста включались в семейный трудовой процесс. Поиграть на улице было настоящим счастьем, за которое надо было основательно побороться. Нам, живущим в центре, было проще: сказывалось влияние детей русских служащих. За пределами Тараклия-сити царили жесткие патриахальные традиции. Если дети слоняются на улице- это признак нехозяйственности, безделия и слабой отцовской дисциплины. Когда мой калеко узнал, что его старший 12-летний сын связался с группой «бандитов» из центральной Тараклии, он безмилостно отправил его в интернат.
В советском школьном воспитании также преследовалась цель вырастить не абстрактных лоботрясов, а кадры, способные по-быстрому усилить Советскую Армию, промышленность, науку. Кроме банальной грамотности и владения русским языком нужны были кадры, способные к коллективному и творческому труду, а иначе мировой капиталистический империализм не победить.
На что способны современные выходцы из кавказских и среднеазиатских аулов можно понаблюдать в Москве. А в советское время у меня в конкретных друзьях и колеггами по работе на заводе были: Ким, Цой, Тё Сайфутдинова, Темирханов, Ко, Уинчан, Магомедов…а директором и гл.инженером однофамильцы Абдуллины. И все они выпускники авиационных институтов.
Сам вертолетный завод был заложен в 1942-44 годах школьниками приморских деревень.
В музее города Арсеньев есть приспособление, придуманное этими школьниками, позволяющее лепить керамическую плитку с 10-кратным перекрытием норм.
По замечанию нашего школьного учителя по труду А.Г. Логинова он был удивлен, как быстро, всего за 10 лет, тараклийцы, из затюканных румынских цэран, стали превращаться в продвинутых граждан, способных осваивать современные технику и науки.

Уборка винограда

Пожалуй, самой радостной порой в школьной жизни была уборка винограда на колхозных и совхозных плантациях. В стенах школы всё подчинялось определенному жесткому порядку и общение между одноклассниками, зачастую, сводилось лишь к совместному просиживанию в одном помещении в течении 8-10 лет. Для некоторых сама учёба была весьма тягостным и мучительным времяпровождением, близкому по своей сути к тюремным срокам в колонии для малолеток. Искусственное разделение учеников на „отличников”, „середняков” и „двоечников” вносило в детскую и юношескую душу не заживаемые рубцы на всю жизнь.
И тут, после трех месяцев пребывания на „гражданке” добавлялись еще полтора-два месяца, причем, самых в наших местах прекрасных-сентябрь и октябрь. Бессарабская осень: вполне еще зеленая в садах, но золотая по склонам выжженых холмов и невспаханных полей. Она приходила спасительницей после изнурительной жары, но сохраняя нежное тепло от перегретой земли.
Спустя одну-две недели после начала учебного года поступала долгожданная весть и на следующее утро всё пространство перед старой школой заполнялось группами учеников в ожидании прибытия грузовиков, в кузовах которых размещались деревянные скамьи. Собирались мы возле большого плаката с символичным призывом: ” Превратим Молдавию в цветущий сад Советского Союза!” И она, действительно, превращалась. Вокруг Тараклии былы сады с абрикосами, черешней, персиками, сливами...Охрана была символичной и можно было часами бродить по персиковым садам вдоль Новосёловки и Алуата. Разве можно познать вкус абрикоса или персика, тающего во рту вдали от сада, в городах? Там просто его не знают, а покупают какие-то муляжи, потому что транспортировать такое невозможно. То же самое с соками и вином. Нужно приезжать сюда и здесь всё пробовать. Мы даже песню разучивали на уроке пения: „Чукчи, эвенки и якутские братья! Все мы, как ветки из чудесного сада. Приезжайте в Молдавию, просим! „
Круглосуточно все лето на станции загружались составы рефрежираторов фруктами и виноградом, свозимых прямо с садов. Какие бизнесмены способны заменить такую масштабную и отлаженную государственную кооперацию? Нужно быть первым врагом своего народа, разрушая её. И такие нашлись.
Каждый класс располагался отдельно со своим классным руководителем, но вне школы между одноклассниками и учителями незаметно стиралась и ломалась невидимая стена школьной йерархии. Отличники, оказывается ни в карты толком играть не умеют, ни в „чуш-магаруш”, не знают анекдотов и плохо поют. И, наоборот, двоечники –дерзкие жизнерадостные ребята, сильные и приколистые задиры и нахалы.
Во время игр, переездов, работы возникало масса нестандартных ситуаций и позволяли по-иному оценивать своих одноклассников. Возникали совсем неожиданные дружбы, симпатии и даже любовные переживания. А, строгие в школе учителя, вдруг становятся обыкновенными, заботливыми тётями , дядями и даже сообщниками в деле социалистического соревнования с другими классами.
Обеды для школьников варили колхозные женщины в огромных, чугунных котлах и на кострах. Сама чорба-борщ, которую они нам щедро разливали-аппетитная память о временах, когда всё было натуральным, вкусным и коллективным. Собственно „Уборка винограда” –это был пикник на природе длиной до двух месяцев.
Когда мы ездили в совхоз „Тараклийский”, это были настоящие экскурсии в природный музей столовых сортов винограда. В этом совхозе ученые закладывали экспериментальные сорта и были плантации, где каждый куст-отдельный сорт. Вот иссине-черный „кардинал”, а вот- огромные кисти янтарного „алеппо”, там-„бычий глаз”, а там- какой –нибудь „суручанский”. И всё это можно было есть от пуза и даже притащить домой полное ведро.
К 16 часам мы уже были дома. Впереди еще масса времени и никаких уроков. Ну разве это не счастье! Когда я сейчас вижу школьников, уныло бредущих домой к 15 часам под тяжестью своих фирменных ранцев и под палящим еще сентябрьским солнцем у меня сжимается сердце от жалости к этим существам. У них отняли детство ради чего? У них уже нет Родины и никому они, собственно, не нужны. Родителей они своих всё равно бросят ради успеха в далёких, чужих городах.
Работали мы на виноградниках вполне задорно и, разумеется, бесплатно. Ведь у нас большая, советская коммуна. Неужели за такое прекрасное времяпровождение требовать еще и деньги? Такое нам даже в голову не приходило. Такие разговоры появились уже в позднем СССР, когда появились шибко „умные” родители, мечтающие стать спекулянтами.
Иногда поздней осенью на несколько дней школьников возили и на уборку кукурузы или помидоров. Возили нас на открытых грузовиках, откуда мы горланили пионерские и комсомольские песни. Сейчас такое немыслимо, потому что никто не знает ни одной песни хоровой и уши заткнуты наушниками с тупым рэпом.