Дунайские волны. Саша Кокалко

Село

Люблю село,
Там виноград, барашки ,брынза
И куры на навозной куче
Вкруг них петух бежит
бочком бочком
Косит янтарным глазом
И землю бороздит крылом
В хлеву мычит корова
И льется молоко в бидон
В подвале бочки по ранжиру
как солдаты
А вечером стаканов звон
Хозяйка режет помидоры
И красный сок струится по ножу
А брынзы белые пласты
Стыдливо прикоснулись к хлебу
Под старою шелковицей сидим
Хозяин грузный красное вино
Струит в звенящие стаканы.

Старый морвокзал

Если от нынешнего Ренийского морвокзала пройти с километр вверх по течению то набредешь на развалины старого морвокзала.
С высокого берега к Дунаю спускается двумя рукавами красивая лестница ,посредине тройная арка за которой небольшое помещение; возможно там когда- то был магазин .Все почти разрушено ,усеяно битым кирпичем .Сквозь трещины в цементе растут молодые деревца.По ступенькам бегают юркие
ящерицы,но сами ступеньки сделанные из цемента с мраморной крошкой еще относительно целы.По ним можно подняться наверх к пристанских зданий.В советское время там была морбольница ,затем психиатрическая лечебница.В народе это место прозвали «дачей Шелега»,по имени главврача .От набережной ,сложенной из больших гранитных глыб сохранился небольшой фрагмен ,со ступеньками уходящими в воду, остальная же часть теперь просто нагромождение больших гранитных глыб ,на которых часто сидят рыбаки. Если пройти еще выше по течению то можно увидеть остатки почерневших деревянных свай ,торчащих из воды,как гнилые зубы.В этом месте берег образует как-бы небольшую вогнутость с песчаным пляжем на верхней оконечности которого остатки кирпичного здания.В этом месте весь берег усыпан битым кирпичем и осколками красной черепицы. Кусочки этой черепицы ,отточенные волнами ,теплого красноватого ,почти оранжевого оттенка пористые и приятные на ощупь. Они рождают мысли о каких-то дальних странах под жарким южным солнцем ,о белых домах под красными черепичными крышами уступами поднимающихся из моря,уютных греческих кофейнях и средиземноморском бризе. Мне представляется ,что мой прадед грек Константин Баканариос лоцман и зерноторговец причаливал когда –то к этому берегу на своей барже ,рядился с другими купцами, бил по рукам и пил красное бессарабское вино .По семейному преданию он как-то проплывал по Пруту на барже и увидел мою прабабку Варвару стирающую белье в Пруту в высоко подоткнутой юбке. Увидел стройные ноги сластолюбивый грек и пропал. Через несколько дней прибыли в село Манту сваты .Была она ослепительно красива а от роду всего ей было 15 лет. Пришлось брать специальное разрешение в церкви ,чтобы их могли обвенчать .С прадедушкой у них было 19 детей. Часто рождались двойни но многие умерли еще в детстве. До старости матушка Варвара сохранила прекрасные зубы из них только два были подпорчены .В доме, который находился напротив нынешней милиции у них был большой зал они сдавали его в наем под вечеринки ,свадьбы и другие празденства . Во вторую мировую войну солдаты устроили там конюшню. В 60-е годы дом снесли. Ныне там стоит пятиэтажка. Исчез дом .Исчез морвокзал ,но остались воспоминания о какой-то иной может быть лучшей жизни .Осталась река видевшая на своих берегах гордых римлян ,скифские орды и хитрых предприимчивых греков.
Ветер морщит мелкую дунайскую волну ,в ней мириадами осколков дробится солнце. На высоких глинистых берегах обнаженные корни деревьев сплетаются в причудливые клубки .Пробежала тощая собака, нюхающая воздух в поисках поживы. Проплыл красный пароход с желтыми
мачтами ,пролетела с шумом разрезая воздух стая стрижей ,свилась спиралью на середине реки и пропала. Где -то отвалился кусок берега ,взлетели потревоженные утки ,а волны все набегают и набегают ласково целуя старые кирпичи.

Бессарабское вино

Какое это наслаждение ,когда выбивает чеп из бочки и рубиновая тонкая струя льется в фаянсовый расписной кувшин; точнее не выбиваешь,а легкими постукиваниями осторожно освобождаешь остроносый чепик .Бочка прикрыта чистыми полосатыми половичками, чтобы не замерзло вино в морозы .Под бочкой белая глубокая тарелка ,чтобы не проливалось вино. В сарае пахнет травами, настоянными запахами вина и дерева. В полумраке видны темные от виноградного сока лин и дробилка, висящие на вбитых в саманную стену гвоздях. Монументом высится тяск-основа всякого виноделия . Бережно несешь полный кувшин в дом. Под ногами хрустит снег, на снегу светлый прямоугольник, отбрасываемый освещенный окном. В доме тепло и уже накрыт стол. Голубцы из виноградного и капустного , прозрачного от жира листа, холодец, приносимый из дальней неотапливаемой комнаты. Соленые помидоры и хрустящие на зубах огурцы. И конечно же салат оливье; какой же праздник без оливье, в котором обязательны докторская колбаса и зеленый горошек. Чугунные круги на плите раскалились докрасна. Шипит и потрескивает огонь в огненной пасти печи, тикают на стене ходики, а в духовке печется картофель . Картофель с хрустящей коричневой корочкой, пахнущей дымком. Вино наливается в маленькие стограмовые стаканчики, маленькие пузырьки вскипают на стенках отпотевших стаканчиков. Вино вспыхивает на свету рубиновым отблеском.
О, как прекрасны дары твои бессарабская земля , твоя лоза, впитавшее осеннее солнце и воду теплых дождей .Благословенна будь, храни тебя Бог.

На дамбе

Как хорошо у нас на дамбе весной . Она вся заросла травой и кустарником и только две полосы от шин видны в высокой траве, влажной от утренней росы .Стоит только пройти по ней и мириады потревоженных насекомых поднимаются и окутывают вас мерцающим облаком. На правой обочине ряд огромных старых тополей, увешанных зелеными шарами омелы. Кое где сухие черные ветви простираются в небо подобно старческим рукам. Черные птичьи стаи, чем то потревоженные, внезапно взлетают как по команде и чертят небо вихревым роем и дружно, как по команде оседают на деревьях маленькими галдящими комочками. Что только не растет под тополями. Шелковица белая, розовая, красная, черная. Кусты шиповника усыпанные розовыми цветами, вербы , дикая айва, жерделя. И все это тонет в море зеленого камыша, стеной поднимающегося из воды. А в камышах возня, птичий гомон, какой- то хруст, резкие крики выпи. Из камышей появляется стайка черных маленьких уточек, рассекающих кильватерной струей отражение высоких камышей в зеркальной воде. Пара белых лебедей плавают, выгнув шеи и время от времени погружая клюв глубоко в воду. Маленькая серая гадюка рассекает воду своей треугольной головой. Мелькнул полосатый хвост в просветах между камышами. Свежий запах идет от камыша. Солнце сверкает в каплях росы на листьях. Скользят по воде стремительные водомерки. Все живет,дишит,копашится. Какой-то тайной жизнью наполнены заросли. Но вот день клонится к закату. Розовая тучка зажглась в небе, алая краска пролилась на воду. Тонкий птичий гомон прорезал грубый голос квакши. Длинные косые тени легли на воду. Камыш засветился к низу оранжевым. Оранжевые отблески легли на стволы верб, на заросли водяных лилий. Где-то в камышах хрюкнул кабан, раздался хруст. Темным холмиком через дамбу перебежала ондатра. Над камышами засветилась бледная луна. Все больше сгущается мрак. И вот уже над самыми венчиками камышей, широко раскинув крылья парит ночная птица. Все ярче разгорается луна, заливая все вокруг
бледным колдовским светом. Тополя темными громадами ввысятся вдоль дамбы как безмолвные ночные сторожа. Тихо. И только лягушки неистовствуют в ночной тиши в брачном экстазе, прославляя жизнь.