Переселение тараклийцев в Бразилию

Заграничный паспорт Н. Некита с приложенной фотографией семьи

Глава из книги "Тараклия 200" ( авторы Н. Червенков и И.Думиника)

Для этого периода характерен феномен эмиграции бессарабских крестьян в Южную
Америку, особенно в Бразилию. Румынское государство не предприни-
мало мер по остановке миграционного движения. Объясняется это тем,
что данное явление рассматривалось как локальный процесс, который не
влиял на численность населения всего государство, так как в основном
переселялись представители национальных меньшинств (болгары, га-
гаузы), земли которых использовались в целях колонизации румынским
населением.Первые проявления интереса к перспективе эмиграции отно-
сятся к началу июня 1925 г., когда вступил в силу „Закон о регламентации
миграций”. Этот документ предоставлял право эмиграции жителям ре-
гионов, присоединенных после первой мировой войны, включая Бессара-
бию, в то же время строго запрещалось эмигрировать жителям Старого
Королевства.
Одновременно румынское правительсво ведет переговоры с бразиль-
ским дипломатическим представительством. Оговаривалось, что пере-
селяющиеся будут заниматься исключительно сельским хозяйством и не
допустят переход в другие профессии. В основном они принимались для
работы на кофейных плантациях и на вырубке лесов.
В этот период переселение пропагандировали различные пароходные
компании, которые искали средства легкой наживы. Также крестьян скло-
няли к переселению так называемые агитаторы – бывшие эмигранты, вер-
нувшиеся на родину. Они еще до 1925 г. переселялись посредством Еврей-
ских банков и сионистских организаций в Канаду и Бразилию. Известно,
что группа болгар, вернувшихся из Канады и обустроившихся в жудеце
Четатя-Албэ, агитировала своих собратьев эмигрировать в „новый свет”, где
эмигрантов ждала „полная свобода, бесплатные плодородные земли (25 га
на семью) и транспортные привилегии”. Пропаганда была широкой. Тогда
в крае, включая и Тараклию, висели плакаты и призывы, в которых широко
описывалось благополучие. Утверждалось, например, что в Бразилии хлеб
растет на ветвях, что подтверждалось картиной бананового дерева, а также
что бразильская почва очень плодородна и количество осадков достаточно.
Все это не могло не отразиться на Тараклии, всегда испытывающей по-
требность в земле, жители которой традиционно откликались на призывы
к переселению. Не прошло и двух десятилетий с тех пор, как тараклийцы
пережили крупный отъезд односельчан в Сибирь и ближайшие регионы.
И вот теперь новая волна отъезжающих. Главной темой разговоров в Тара-
клии был переезд в Бразилию. Она обсуждалась везде: во время полевых
работ, дома, на улице, на праздничных встречах и т.д. Этот факт потвержда-
ет заключение Отдела полиции и национальной безопасности, проведшего
расследование в сентябре 1925 г. среди населения жудецов Кагул, Четатя-
Албэ и Измаил. Полиция выявила характеристики душевного состояния
крестьян: „Все села юга Бессарабии полны мыслями об эмиграции”132.
Следует отметить, что в Тараклии было много тех, кто был против эми-
грации и клеймил тех, кто хотел уехать, обвиняя их в отсутствии патрио-
тизма. Однако в условиях, в которых находились тараклийцы, при нехватке
земли и работы, пропаганда переселения находила благодатную почву.
Решение принималось нелегко, люди долго колебались, так как не так
легко было покинуть нажитые места, оставить хоть и небольшой кусок
земли, но плодородной, покрытой более века потом предков. Как прави-
ло, старшее поколение сопротивлялось намерениям детей и внуков к пере-
селению. Принимая решение о выезде, каждая семья стремилась решать
вопрос так, чтобы старики не остались одни. Меньше уезжали те, кто про-
живал вместе с родителями. Чаще принимали решение об отъезде те семьи,
главы которых были не старше 40-50 лет.
В августе 1925 г. часть крестьян начала продавать свое имущество, а дру-
гая часть ограничилась сдачей его в аренду. Низкая цена продажи земли
доказывается тем, что региональный агроном жудеца Четатя-Албэ А. Ку-
цяну купил у крестьян 18 десятин земли по цене 3 500 леев за десятину,
тогда как ее реальная цена составляла 8 000 леев.
Вырученные крестьянами деньги от продажи земли вкладывались в
приобретение документов. Подготовка к эмиграции проходила в соот-
ветствии со следующей схемой: желающие эмигрировать посылали своего
делегата в Бухарест для переговоров с представителями миграционного
бюро об условиях переселения. Многие отправляли своих представителей
в известный в то время офис бухарестского общества „Cosulich-Line”, там
им выдавали необходимые формуляры, карты и инструкции к докумен-
там, необходимым для получения паспорта133. Представители этого обще-
ства уверяли, что дорога Бухарест– Триест–Сан–Паулу будет бесплатной.
Тут же выдавался Подтвердительный акт, который закреплял за мигран-
тами привилегии, которыми должны были пользоваться переселенцы по
прибытии в Бразилию: дом с огородом, домашний скот и сельхозинвен-
тарь. В тоже время они обязывались работать 3-6 месяцев на кофейных
плантациях, за что должны были получать 1-2 доллара в день. По исте-
чении срока открывалась возможность выкупить качественную землю по
низкой цене.
Некоторые семьи подготовились эмигрировать, но по различным при-
чинам (по семейным обстоятельствам или потому, что перестали выдавать
визы) не выехали. Так, Иван Константинович Кайряк продал хозяйство,
чтобы эмигрировать в Бразилию, но не уехал и остался нищим. Игнат Сте-
панович Карагиоз (1899 г.р.) собирался отправится в Бразилию. Как и дру-
гие его односельчане, он продал свое движимое имущество, чтобы нако-
пить деньги на поездку. Однако он не успел выехать так как, на тот момент
власти запретили переселение.
Сложно определить, сколько семейств и душ покинули Тараклию и уе-
хали в Латинскую Америку. Пока недоступны материалы румынских ар-
хивов, а также учреждений, причастных к выдаче разрешений на поездку.
О тенденции этого переселения можем судить, опираясь в основном на
данные краеведа П. Кайряка, который в своих двух книгах о родословных
древах Тараклии приводит ряд фамилий отъезжавших семейств. Эти дан-
ные основаны на его личных наблюдениях и воспоминаниях жителей. Он
делился с одним из авторов данной книги, что у него в памяти навсегда
сохранилась картина трагического прощания с отъезжающими (тогда ему
было 12−14 лет) на железнодорожной станции, сопровождавшееся угоще-
нием вином и громким плачем женщин и детей.
Данные краеведа подтверждаются рядом документальных материалов
и другими воспоминаниями. Однако П. Кайряк ошибочно называет 1924 г.
как дату отъезда большинства семейств. Имеющиеся материалы указыва-
ют, что самые ранние отъезды из Бессарабии в Латинскую Америку имели
место в 1925 г. Возможно, уважаемый краевед включал в хронологические
рамки и подготовительный этап к отьезду.
Выезжали группами и в одиночку, целыми семьями и поотдельности.
Каждый выезжающий хранил надежду прежде всего на хорошие заработ-
ки, обещанные вербовщиками, но не исключал мысли, если все сложится
благополучно, остаться там на постоянное жительство.
О самом переселении подробно узнаем из цитируемой книги Д. Ко-
сикова. Все отъезжающие проходили медицинское обследование, об-
ращалось особое внимание на глазные инфекции, в частности, трахому.
После получения всех документов и разрешения на переселение начина-
лась долгожданная поездка. Было несколько маршрутов. Первый – Прага–
Берлин−Бремен. В Бремене садились на пароход. Корабли пересекали Ан-
глийский канал (Ла-Манш) и входили в воды Атлантики, делая остановки
в Лиссабоне и Мадейре, а затем отправлялись в Бразилию. После несколь-
ких недель на горизонте появлялся Рио-де-Жанейро. Другой маршрут был
для тех, кто оформлялся на месте. Они отправлялись в Кишинев, а оттуда
в Вену, потом пересекали границу с Италией и прибывали в Геную. Здесь
садились на борт корабля с целевым направлением – порт Сантос. Предва-
рительно проводился медицинский осмотр, дезинфекция одежды и багажа
и обязательная вакцинация итальянскими иммиграционными властями.
После чего мигранты получали необходимые для отправления индивиду-
альные санитарные листы. Некоторые больные, прежде чем попасть на ко-
рабль, были вынуждены остаться на лечение.
Путешествие было сложным, иммигранты переносили различные стра-
дания, разные болезни (морская болезнь, цинга), не обошла их холера.
Умирали в первую очередь дети и старики. Те, кому удавалось прибыть,
проходили обязательную проверку состояния здоровья, больных остав-
ляли на лечение. Тогда же административные офисы оформляли личные
документы. На основании паспорта, не особенно вникая в румынский ва-
риант, чиновники записывали имена и фамилии на португальский манер.
Поэтому многие имена получили новое звучание и написание. После окон-
чания карантина большинство отправлялось в Сан-Паулу, где их поселяли
в школе-интернате для иммигрантов – здании, составлявшем до 8 000 кв. м,
вмешавшему до 3 000 человек.
В Бразилии тараклийцев ожидали суровые испытания. Судьба многих
мигрантов была схожа, по этой причине приводим свидетельство одно-
го из таких переселенцев, опубликованное в газете „Бессарабское слово”
в 1927 г.140 Крестьянин рассказывал, что, достигнув Бразилии, из парома
они пересели в поезд, который довез их до пустынной степи, там крестьян
высадили. Болгары растерялись, так как у них не было ни еды, ни воды, а
вокруг −пустынная степь. Через несколько часов томительного ожидания
к ним подъехало 40 машин, загруженных разным инвентарем: тракторами,
заступами, лопатами, топорами и проч. Часть мигрантов была снаряжена
для вырубки деревьев в ближайшем лесу. После чего они отправлялись в
степь, где каждая семья сама должна была построить себе дом. В это же
время часть крестьян была снаряжена на распашку земли, а другая – на
кофейные, табачные и рисовые плантации (фазенды): „Работу возложили
на нас самую тяжелую, кормили только рисом и фасолью”141. Работали бес-
сарабцы по 8 часов в день, в невыносимых природных условиях. Днем их
жгло солнце, а ночью они замерзали от холода. Многие заболевали. В пер-
вую очередь стали болеть и умирать дети и женщины. Больше всего страда-
ли от укусов ядовитых мух, змей и скорпионов, от которых тело покрыва-
лось злокачественными волдырями. Тут же следует добавить, что местные
власти пользовались неграмотностью крестьян, они выдавали мизерную
зарплату, объясняя это тем, что часть суммы вычиталась в счет потрачен-
ных государственных денег на перевозку через океан.
Невыносимые условия приводили к тому, что многие искали возмож-
ность вернутся обратно. Румынское правительство пошло им навстречу.
Консул в Сан-Паулу получил распоряжение правительства беспрепят-
ственно визировать паспорта бессарабских эмигрантов, возвращающихся
домой142. С осколками этих болгар случайно встретился в Лиссабоне из-
вестный румынский историк Николае Йорга. Примечательно, что никто из
них не знал румынского языка, за исключением одной девочки, которая и
переводила. Она сообщила о своих мытарствах. Отправились они в Брази-
лию общей группой в 200 семейств. Часть людей погибла в дороге, другие
остались там, в Бразилии, а они (50 семейств) „голодные, босые, без денег и
пропитания” возвращались домой.
На основе жизнеописаний многих потомков бессарабских бол-
гар, среди которых есть и тараклийцы, собранные в книге Д. Косикова,
изданной в Бразилии, представляем историю нескольких семейств, пере-
селившихся из Тараклии в следующих очерках.